МОЙ РОДСТВЕННИК 
ОТЧИЗНУ ЗАЩИЩАЛ

Мама моей жены, Анна Андреевна Корсакова (по мужу Терехова), 1927 года рождения, на момент начала Великой Отечественной войны проживала с родителями и старшей сестрой в Смоленской области, Дорогобужском районе, п/о Мархоткино, дер. Городок. С конца июля 1941 года их деревню уже заняли немцы. На оккупированной территории жилось тяжело. Фашисты многих жителей выгнали из домов и расположились в их хатах. Анна со своей мамой и со старшей сестрой, которая была инвалидом с детства (Корсакова Екатерина Андреевна), вынуждены были жить в погребе. Погреб — это отдельно стоящее сооружение, на поверхности земли стоит только треугольная крыша. Погреб служил и домом, и бомбоубежищем. Отец Анны на тот момент ушёл в партизанский отряд. По её детским воспоминаниям, люди даже по звукам самолётов научились распознавать — немецкие летят или советские.

Фашисты бесчинствовали в деревне. Они не разрешали передвигаться по деревне даже в светлое время суток. Если кто из деревенских до войны жил зажиточно, имел припасы и мог утаить какой-нибудь провиант, то полицаи об этом доносили немцам. Этот дом тут же подвергался жестокому обыску, хозяев могли выгнать из дома или даже его сжечь.

В апреле 1943 года жителей деревни стали угонять в Германию. Полицаи устраивали облавы —  вместе с фашистами ходили по домам сельчан и выгоняли их на улицу, а там стояли немцы с собаками и заставляли выстраиваться в ряд. Молодые девушки, женщины, дети, пожилые люди — все выстраивались, потом один немец высшего ранга пальцем показывал на человека, этого человека тут же грузили в машину. Деревня в такие моменты была полностью оцеплена немцами, убежать или спрятаться было невозможно. Анна тоже попала в число людей, угоняемых в Германию. На тот момент ей было 15 лет.

Людей на грузовиках привезли на железнодорожную станцию Дорогобуж, погрузили в товарные вагоны (пол был застелен соломой) и отправили в Германию. Анна рассказывала, что в дороге она постоянно плакала, так как ей было очень страшно — ведь из семьи её забрали одну (её мама была слабовидящая, а сестра — инвалид). Только соседи-односельчане её успокаивали и наказывали держаться рядом с ними.

В Германии Анна попала на оружейный завод, там же работали и немецкие рабочие. Её наставника звали Отто. Отто был пожилым человеком и с большим сочувствием относился к ней. Во время работы охранники категорически запрещали наставникам общаться с узниками. Когда Отто уходил на перерыв, который был положен немцам-работникам, он украдкой показывал пальцем или взглядом Ане на ящик своего стола, в котором лежал принесённый для неё кусок хлеба или бутерброд. Чтобы не подводить Отто, девочка прятала хлеб за пазухой и тайком вечером съедала. Когда Аня плакала, а она вспоминала, что слёзы лились постоянно, Отто подходил к ней и молча рукой стряхивал с её щёк слёзы. Анна говорила, что доброта и забота Отто очень её поддерживали.

Жили они в рабочем лагере за колючей проволокой. Всё как у всех узников: постоянные переклички, еда — не еда, а бурда с червями. На этом заводе Анна трудилась до вступления наших войск в Германию. Ей повезло: в полку, который освободил их лагерь, был её односельчанин, Иван Варющенко. Руководство Советской Армии со всех узников брало сведения о них  — давали лист бумаги и просили написать фамилию, имя, отчество, откуда были угнаны. Анна это всё написала. Её односельчанин-красноармеец подтвердил, что это именно она. Командиру Советской Армии очень понравился Анин почерк, и ей предложили быть писарчуком при допросах военнопленных. И до сентября 1945 года она была при штабе Советской Армии.

Анне выдали справку о пребывании в Германии и отправили на Родину в Смоленскую область. Но в те времена к «репатриантам» относились с подозрением, это была ущемлённая категория граждан. И Анна Андреевна сделала очень большую ошибку — разорвала эту справку и уехала на работу в Московскую область, город Подольск, где и прожила всю свою жизнь. Напоминание о военном времени навсегда осталось у неё в памяти: она никогда не оставляла недоеденный кусочек хлеба, бережно относилась к продуктам, любила, чтобы дома в запасе были соль, спички и мыло. Для оформления пенсии Анны Андреевны мы поднимали документы из Архива Министерства обороны, и там имеются протоколы допросов с подписью: «писарчук — Корсакова А. А.».