Белоусов Лев Вячеславович
г. Москва
Белоусов Лев Вячеславович родился 9 сентября 1926 г. 2 февраля 1944 г. направлен в полковую школу радистов (г. Горький), где обучался принимать на слух радиограммы.
После пяти месяцев подготовки был направлен в штаб 97-го отдельного радиодивизиона специального назначения 1-й отдельной радиобригады особого назначения Ставки Верховного Главнокомандующего.
Направлен в Румынию (г. Яссы), и с августа 1944 г. до 1951 г. служил за границей – Венгрия, Чехословакия, Австрия, Югославия, Болгария. Закончил войну сержантом.
За участие в Великой Отечественной войне награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Будапешта», «За освобождение Белграда» и другими медалями.
Государственный советник юстиции 2-го класса. Заслуженный юрист РСФСР. Почетный работник юстиции России. В Минюсте – начальник Управления организационно-правового обеспечения деятельности судов и исправительных производств.
______________________________________________________________________________________________
Я родился 9 сентября 1926 года в г. Балашове Саратовской области.
Великая Отечественная война явилась тяжелейшим испытанием для нашего государства, народа, для каждой семьи.
Мне и моим сверстникам пришлось участвовать в лучшей, если можно так сказать о войне, части войны, в конце ее второй половины, когда еще в полную силу гремели сражения, были большие потери, неимоверные трудности, когда чудовищная мясорубка войны продолжала перемалывать тысячи и тысячи человеческих жизней, но уже все явственней и явственней чувствовалось приближение Победы.
До призыва в Красную Армию, до фронта наш 1926 год, очевидно, меньшая часть – продолжали учебу в старших классах средней школы, а в основном – трудились в тылу на заводах и фабриках, колхозах и совхозах, объединенные всеобщим лозунгом: «Все для фронта, все для Победы!».
Бросив учебу в 8-м классе, я с января 1942 года пошел учиться в ремесленное училище № 5 в г. Электростали Московской области (отец был на фронте, мать – в Саратовской области, очень хотелось есть, а в ремесленном кормили), попав в группу слесарей.
Поскольку производственная база училища была на металлургическом заводе, мы производственную практику проходили в заводских цехах на их станках и за их верстаками, работая, как и рабочие завода, посменно, в том числе и в две ночные смены. После ускоренного выпуска (слесарь, помнится, 5-го разряда) был направлен на работу в ремесленное училище № 41 на оборонный завод в том же городе, в силу чего призван в армию не осенью 1943 года, как большинство моих одногодков, а в феврале 1944-го (имел отсрочку от призыва).
Удивило, что на призывном пункте офицер выяснял, играем ли мы на каких музыкальных инструментах, и был недоволен моим ответом, что я ни на чем не играю и вообще не имею ни голоса, ни музыкального слуха.
Недоумение рассеялось, когда я в группе сверстников из Подмосковья оказался в г. Горьком в 25-м отдельном запасном радиополку и нас, курсантов, по 8 часов в день стали учить приему на слух радиосигналов азбуки Морзе, готовя из нас радиоразведчиков-«слухачей» латинистов. Были еще и изучение уставов Красной Армии, и тактико-специальная подготовка, и строевые занятия, но главное – прием на слух. О чем думали, о чем говорили и мечтали мы в запасном полку? Наверное, о многом и всяком, но главное – об окончании учебы и отправке на фронт.
Мы, конечно, были комсомольцами, патриотами, мы ненавидели фашизм, рвались помочь Родине, но было и еще одно чувство, одно желание, не очень связанное с высокими и благородными побуждениями – мы просто хотели есть, мы опять были голодны – кто не помнит курсантскую норму! – и чувство голода (помните у Некрасова: «... Этот царь беспощаден, голод – названье ему...») в сплаве с патриотизмом или, если хотите, патриотизм с желанием поесть вкупе с нашими командирами заставляли нас изо дня в день набирать скорость в приеме морзянки, просить младших командиров на контрольных проверках скорости и безошибочности приема не заметить одну-две лишних ошибки и подтвердить, что мы овладели нормативами радистов-«слухачей» 3-го класса и, таким образом, готовы к отправке на фронт. Кроме того, что греха таить, мы знали, что недешево обходимся командованию (не менее 6 месяцев обучения) и нас не бросят на самую что ни на есть передовую, что для выполнения наших обязанностей мы будем находиться от противника на расстоянии уверенного приема сигнала его радиостанций.
В августе 1944 года под Москвой в Кубинках был сформирован 97-й отдельный радиодивизион специального назначения 1-й отдельной радиобригады «Осназ» Ставки Верховного Главного командования.
Костяком радистов дивизиона был сержантский состав из старослужащих – переученных на «морзянку» радистов «катаканщиков», т. е. принимавших радиосигналы японской азбуки, из дивизиона, дислоцированного в Монголии, и радистов предыдущего выпуска радиополка, среди которых немало было девушек (все они были добровольцами). И под их начало поступили мы, выполнившие все-таки нормативы радистов 3-го класса, но не имевшие еще опыта радиослежения за противником.
Погрузка в эшелон техники, личного состава – и вот мы отсыпаемся и отъедаемся (стали кормить по другой норме, уже фронтовой) на пути на фронт в Румынию, куда мы попали после разгрома нашей армией Ясско-Кишиневской группировки противника.
Осень, Трансильванские Альпы, бои под Арадом; наш дивизион, следящий за авиацией противника (самолетные радиостанции тактической и стратегической авиации и станции наземного базирования), овладение навыками перехвата радиосвязи противника и пеленгация его радиостанций, чувство колоссальной ответственности за выполнение задания. Не обнаруженная вовремя радиосвязь их самолетов со своими наземными радиостанциями (вовремя – значит, как можно раньше. В идеале – перехватить первые позывные, первые qsa – как слышите? – и краткий радиообмен с землей на вылете, еще на их, вражеской, территории) – это незапеленгованные самолеты, своевременно не поднятая на перехват противника наша авиация, это атаки штурмовиков и бомбежка нашей передовой и ближних тылов, это кружащий над нашими головами самолет-разведчик, это бомбардировочная авиация противника, бомбящая армейские и фронтовые тылы, железные и шоссейные дороги, скопления наших резервов.
День за днем, ночь за ночью меняются места дислокации и развертывания наших радиостанций и пеленгаторов, непрерывное круглосуточное слежение и уже не только за авиацией противника, работа каждого радиста за радиоприемником через шесть часов по шесть, да еще наряды и караул по охране нашего расположения. Повышается результативность нашей деятельности, вместе с тем накапливается усталость, дает о себе знать хроническое недосыпание и нервное перенапряжение.
Румыния пройдена, мы – в Венгрии, в Югославии освобожден Белград.
По данным нашего дивизиона, обнаружившего подозрительное радиомолчание противника в районе озера Балатон и прекращение радиосвязи нескольких танковых соединений противника на других участках фронта, командование бригады, получив и сопоставив с нашими сведениями разведданные других дивизионов, предположило возможность подготовки контрнаступления противника на данном участке фронта. Об этом было доложено Верховному командованию. Были приняты определенные меры. Элемент внезапности танкового удара по нашим позициям (последнего крупного в ту войну) был утрачен. Наши войска успели подготовиться, танковый прорыв с выходом в наши тылы на оперативный простор фашистам не удался. Затем пал Будапешт, взята Вена. Во всех этих успехах и победах Красной Армии есть и наше малое и незаметное участие, участие 97-го дивизиона, личный состав которого насчитывал что-то немногим более 200 солдат и офицеров.
Победу встретили под Братиславой (Чехословакия, теперь Словакия), узнав об этом по радиосообщениям наших союзников на день раньше, т. е. 8 мая, но война для нас закончилась на два дня позже (согласно архивной справке, дивизион входил в состав действующей армии с 15.08.1944 по 11.05.1945). Мне, как и многим моим одногодкам, шел девятнадцатый год. Окончил я войну младшим сержантом, радиотелеграфистом старшим.
Война окончена, но наша служба продолжалась; перед радиоразведкой были поставлены новые задачи, которые мы продолжали выполнять в составе нашего дивизиона и его подразделений в Болгарии, Румынии, Венгрии, Австрии.
Сейчас вот изменилось отношение к армии, модно стало не служить в ней, два года считается слишком долгим сроком. В связи с этим хочется сказать, что для солдат 1926 года рождения срочная служба продолжалась семь или почти семь лет: с осени 1943 года (или весны 1944 года) по осень 1950-го (лично я задержался по болезни до весны 1951 года, демобилизовавшись из армии инвалидом II группы). Правда, и армия и страна тогда были другими, порядки в армии были иные, иное было и отношение к ней.
За участие в Великой Отечественной войне награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За взятие Будапешта», «За освобождение Белграда» и другими медалями.
После демобилизации – школа рабочей молодежи, учеба на юрфаке МГУ, шест-надцать с лишним лет работы судьей, 21 год в Министерстве юстиции СССР, а после распада СССР – в Министерстве юстиции России, 9 лет работы в Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации.
В 1959 году закончил юридический факультет МГУ (диплом с отличием). В марте 1959-го, будучи студентом 5-го курса, избран народным судьей в Балашихинском районе Московской области. Затем избирался и работал последовательно членом Московского областного суда, членом, заместителем председателя и председателем специального суда, членом Верховного Суда РСФСР. Проработал на судейских должностях более 16 лет.
С мая 1975 года по февраль 1996-го работал в Министерстве юстиции СССР начальником Управления, обеспечивавшего деятельность специальных судов, а после ликвидации союзного министерства – в Министерстве юстиции Российской Федерации. Последняя должность – начальник Управления организационного обеспечения судебной деятельности и исполнительных производств. С февраля 1996 года – заместитель руководителя Секретариата руководства Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации – начальник Приемной (с 1998 года).
Участвовал в разработке некоторых законопроектов, в частности федеральных законов «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах». По этой тематике читаю лекции, выступаю в периодической печати со статьями и разъяснениями норм этих законов. Один из соавторов комментария к Закону «Об исполнительном производстве», настольной книге судебного пристава-исполнителя, и нескольких других сборников.
За работу в судах и органах юстиции присвоено звание «Заслуженный юрист РСФСР», награжден орденом «Знак почета», государственный советник юстиции 2-го класса.
Моих однополчан судьба в послевоенные годы разбросала по всей стране, по-разному сложились судьбы каждого из нас, но дважды в год: в день Победы и в день «рождения» нашего дивизиона (3-е воскресенье августа) мы – раньше не только жители Москвы и Подмосковья – встречаемся у памятника Пушкину.
Нас становится все меньше и меньше, и на встречи приходят уже единицы.
Я от себя и от имени своих товарищей могу сказать всем и поколению, пришедшему нам на смену: мы не безгрешны, но и в тылу, и на фронте, и в послевоенные годы мы честно служили нашему народу и великой Родине, которая имела гордое, глубокого смысла название – Союз Советских Социалистических Республик.
А из наград мне дорог скромный значок, который каждому из нас вручил в один из юбилейных Дней Победы командир воинской части, наследницы наших дивизионов, где выбито: «Ветеран военной разведки».
Л.В. Белоусов. Воспоминания. 2005 г.