Константинов Александр Арестович
г. Москва
В военное время ребенком работал в колхозе. Закончил Качинское Краснознаменное училище летчиков в 1955 г. В 1972 г. был уволен из Советской Армии в запас. В Минюсте – специалист 1-й категории отдела Департамента государственной службы и кадров.
______________________________________________________________________________________________
Закончив отличником 2-й класс общеобразовательной школы в деревне Городище Велиж-ского района Смоленской области, я прогуливался с сестрой по деревне Синичено. Вижу – высоко, около 1 000 м, летит группа самолетов, из них посыпались светящиеся предметы. Это фашисты бросали бомбы по населенным пунктам, а перед этим вооруженные финны на велосипедах грабили население.
Далее фашистские карательные отряды с автоматами сгоняли все население деревень на колхозную площадь и устраивали телесные истязания руководству (вырезали звезды на голых спинах и т. д.). Я там не был. Меня не пустила тетя. Она растопила печь, и печь максимум разгорелась, когда с автоматом зашел в хату фашист и стал нас гнать на колхозную площадь. Тетя взмолилась, показала разгоревшуюся печь, просила оставить меня смотреть за печью и ушла. Потом мне все рассказала – и хорошо, что я остался, так как фашист меня мог узнать: я на него набросился, когда он грабил и забрал моего любимого петушка. Он тогда выхватил пистолет, хотел меня застрелить, но тут стоящие вокруг женщины закричали.
Он отшвырнул меня, схватил коромысло и начал бить петушка… Коромысло сломалось, и он застрелил петушка из пистолета.
Всех мужчин фашисты сгоняли через деревню в подвалы без туалетов, без воды. В туалет не пускали, вызывали одиночно или группами, допрашивали и расстреливали. Бежавших тоже стреляли, кто уцелел, тот нам рассказал. Кормили вареной картофельной шелухой.
Маневры по передислокации и маскировке проводили ночью. Местность лесистая. Днем видел, как сбили наш истребитель в воздушном бою. Я самолет наш И-16 (теперь я знаю) нашел, когда ходил к тете, так как дело было к осени, щавель кончился и я больше недели ничего не ел, но вернулся в свою деревню.
Осень, копаем картошку. Пришли немцы, ищут расселение, очень брезгливые. Заглянут в хату – а тут на полу картошка рассыпана, закрыли дверь, ушли. Тетя недолго думая сказала, чтобы сухую картошку в подпол не убирать, а насыпать еще из подпола, чтобы немцы не поселились.
Приходил немец без автомата: плакал, показывал фото жены и детей, говорил, что воевать не хочет, его заставляет Гитлер – видимо, это был антифашист. Ночью приходил наш солдат, просил что-нибудь поесть, готов отдать гимнастерку. Шли ночные бои за передислокацию.
Днем немцы исчезли, пришли наши зимней ночью. В нашей хате остановился, видимо, караул, 12 человек. Печь топилась круглосуточно. Одни солдаты приходили и ложились спать на полу, другая группа уходила снаряженной. Напротив, в хате дяди Андрея, расположились штаб и кухня, откуда на передовые расчеты возили обед.
Пацаны деревни нашли меня, сказали, что нашли гранату и решили мне ее показать (я пользовался авторитетом, так как был круглый отличник в школе и был круглым сиротой). Показали гранату на площадке возле оврага. Я пошел ее рассмотреть, а они сразу разбежались и залегли. Я взял противотанковую гранату, она стояла на попа, в днище ее было глухое отверстие, взрывателя там не было. Я решил ее показать в штабе ст. лейтенанту. Он сначала шарахнулся, увидев гранату, но потом успокоился и подошел, посмотрел, взял ее и сказал, чтобы впредь никакое оружие не поднимал.
Все разошлись, а я остался. Мне некуда был идти. Он спросил меня об этом, пригласив, накормил меня, и я у них в хате остался. Солдат, возивший обед передовым расчетам, которые вели стрельбу по врагам (взаимная перестрелка), взял меня на передовую за малиной. Я там собирал малину в стеклянную банку. Малины было очень много, один куст краше другого. Я далеко ушел, солдат потом меня искал. Нашел. Обед возили на телеге, запряженной лошадью. Солдат угостил командира малиной, который его поблагодарил и обругал – а если бы снаряд убил мальчика? Запретил ему меня брать с собой в район перестрелки.
На телеге, запряженной лошадью, подъезжает девушка и просит меня сесть в телегу и ехать с ней. Солдат меня накормил, и я уехал с ней и группой ребят, которых она взяла по дороге.
Приехали мы на КПП. Майор усадил нас на «Студебеккер», и по болотистой дороге, устланной бревнами и валежником леса, нас привезли на ж/д станцию Торопец. Далее дорогу не помню, в общем, привезли нас (детей) в детский дом села Головнино Чердаклинского р-на Ульяновской обл. Там нас встретили торжественно, как фронтовиков.
До осени все было хорошо. Потом вдруг кончились продукты, и нас соединили с детским домом № 33 села Старая Майна, так как у нас начался голод – продукты, оказывается, в детском доме села Головнина украли. Нас посадили на продукты детдома № 33 села Старая Майна. Дети пели: «Пей вода, ешь вода – какать не будешь никогда». Картошки мало, овощей мало: «Крупинка за крупинкой бегает с дубинкой». Хлеб 80 граммов на человека в сутки. На базаре эта пайка 80 граммов стоила 3–5 стаканов махорки. Девочки перебрали все мусорные отходы (выброшенную квашеную капусту и т. п.). Больных отравлением и вообще очень слабых (не могущих ходить) отправляли в изолятор и давали двойную норму. Один мальчик умер – ему давали тройную норму, притом без ограничений, а он не мог уже есть и умер. Хоронили всем селом. Нашелся какой-то хулиган, который коробочку сахарина высыпал в общую бочку воды, стоящую возле кухни. Все бросились пить сладкую воду (примерно 200 чел). Отхаживали потом всем селом (отпаивали молоком). Летального исхода не было.
Внутри детского дома организовали школу, 3-й класс. Кажется, четыре группы, учителей пригласили из села, из общеобразовательной школы, т. е. 3-й и 4-й классы мы окончили в детдоме, а 5-й и 6-й – в селе, в общеобразовательной школе в обычном порядке.
На весь детский дом я был единственный круглый отличник. Одни относились ко мне с уважением, особенно девочки, другие дразнили «отличник». Это меня сблизило с воспитателями детдома, это у них была опора в группах.
Один воспитатель повесился при непристойном поведении. Был очень жестоким к детям: бил их любым предметом – стулом, табуреткой, что под руку попадет.
Более взрослые дети задействовались на работе. По три мальчика в сутки дежурили на кухне. В их обязанности входило: возить воду из речки к кухне в бочке 50–60 литров, вмонтированной в телегу, запрягаемую коровой или бычком; пилить и колоть дрова; выполнять силовые работы; на весы развешивать хлеб и разносить по столам (столовая и кухня в одном здании). Дети весьма разнообразных воспитаний и возрастов. Большинство любящих украсть. Меня все время принуждали что-нибудь украсть ночью на складе, так как я любил справедливость и честность. Я согласился. Взял две горсти чечевицы. Но потом разъяснил ребятам, у кого воруют: сами у себя, с этого склада мы берем на кухню варить.
Внутреннее воровство прекратилось. В этом я убедился осенью, когда с нашего детдомовского участка привезли картошку и ссыпали через окна в подвал, а над ним, над подвалом – наше общежитие. Завхоз спросил, есть ли кто в подвале, так как уже стемнело. Никто не ответил, и он закрыл подвал на замок, а там остались трое: я – дежурный по кухне, Илюша Чемоданов и еще один – фамилию не помню. Меня ребята на кухне заменили и через потолок подвала (через пол у себя) стучат – подают сигнал, что они все знают. Все дети, и никто не знает, как открыть замок. Смог только Илюша Чемоданов. Вылез из подвала через дренажное окно в двери и открыл.
Я сказал: берите все, что хотите, но никто ничего не взял. Все были озадачены, как закрыть замок, так как у Илюши смекалки не хватило. Тогда я взял проблему на себя. Сказал, что у завхоза возьму ключи, как это делал раньше, и открою замок. Он и не заметил. Всем стало стыдно, и мы дружно ушли с санями на горку кататься.
После голода нам (детдому) выделили участок земли. Все способные работать вооружены лопатой, граблями и мотыгой на обработку участка для посадки огородных культур. Полученный урожай пополам: 1/2 – для фронта и Победы, 1/2 – себе.
Позже образовалась группа «дикарей» из детдома. Я был у них связным: обеспечивал их хлебом и солью, а они меня огородными культурами: овощами, фруктами, картошкой. Воспитатели знали, но молчали, к тому же это было выгодно детдому. А осенью их опять приглашали в детдом. Я, кроме того, периодически пас ночью рабочий скот, так как днем они работали, а потом пас и весь детдомовский скот – днем. По возможности учился в столярной мастерской. С помощью мастера Михаила Ивановича – инвалида сделал себе тумбочку. Время шло, я отремонтировал мотыгу и собрался в поле на участок детдома. Вдруг слышу крик: Победа! Все бегут к центру села Старая Майна, я с мотыгой тоже побежал; на площади был митинг, многие плакали, плакал и я по мере осмысления.
Директором детдома был ниже среднего роста полный мужичок, мы его звали Самовар, года через два он ушел на пенсию, а вместо него пришла женщина Зоя Павловна Цветаева, мы ее звали Зойка. После войны пришел военный директор детдома, мы его звали Гипноз. Через некоторое время было объявлено детям, чтобы они написали домой и родным, что они скоро приедут. И я написал в Москву сестре Константиновой Марии Арестовне, она работала на заводе «Динамо» им. Кирова, ранее она работала по найму служанкой.
Вдруг директор детдома дает мне задание: отвезти пакет с документами и деньгами в г. Ульяновск в бухгалтерию. До станции ехала преподавательница алгебры. Туда она меня довезла, посадила на поезд и повторила, как мне действовать в г. Ульяновске. Бухгалтерию в Ульяновске я нашел. Бухгалтер взяла меня с собой домой. Я у нее дома переночевал, она посадила меня на пароход, который привез меня в село Старая Майна. Задание выполнено. И получаю телеграмму от сестры из Москвы: приезжай, целую, Маня. Я прошу директора включить меня в группу, в которой воспитатель будет развозить детей через Москву, в Москве оставить меня у сестры, а на обратном пути забрать обратно. Директор согласился, так и сделал, только сестра меня обратно не отпустила. Вышла замуж и оставила меня у себя. Устроила в ремесленное училище. Я его успешно закончил и одновременно закончил 7-й класс, так как в детдоме я окончил всего 6 классов. Сразу успешно поступил и закончил техникум трудовых резервов.
Меня призвали в военное училище, закончил с отличием Качинское Краснознаменное училище летчиков в 1955 г., где освоил самолеты: ЯК-18, ЯК-11, МиГ-15. В боевом полку освоил: МиГ-17, МиГ-17С, МиГ-19, МиГ-19С и Су-7, Су-7Б, Су-7БМ, Су7-БКЛ, Су-7у. Предотвратил серию катастроф.
Последнюю посадку на самолете Су-74 согласно учениям выполнил на аэродроме Мальвинкель на юге ГДР.
В 1972 году был уволен из Советской Армии в запас по болезни. В Минюсте работал более 3-х лет специалистом 1-й категории отдела Департамента государ-ственной службы и кадров.
А.А. Константинов. Воспоминания. 4 августа 2009 г.