Тамбовцев Николай Егорович
г. Москва
Николай Егорович Тамбовцев родился 25 декабря 1926 г. Участник Великой Отечественной войны, ветеран военной службы.
Награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР», медалями «За боевые заслуги»,
«За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и др.
Полковник юстиции. Советник юстиции 1-го класса. В Минюсте – начальник контрольного отдела.
______________________________________________________________________________________________
Родился я в семье потомственных крестьян 25 декабря 1926 года в селе Муромцево Омской области.
В 1943 году закончил 10 классов и 7 ноября этого же года был в призван в Советскую Армию.
К этому времени, в феврале 1942 года, под Ленинградом был убит старший брат Иван, и находился на излечении в госпитале раненный в боях средний брат – Алексей.
Отец, Егор Данилович, хлебнувший лиха в Первую мировую (провел 8 лет в немецком плену), проводил из дома последнего сына.
10 ноября 1943 года я уже обживал с сослуживцами казарму (землянку на 100 мест) в 387-м Омском запасном стрелковом полку, дислоцировавшемся далеко за городом Омском на берегу реки Иртыш.
Что поразило меня – это высокая организованность в быту и учебе. Никакой расхлябанности. Особенно санитарное состояние. Всех прибывших пропустили через санобработку и баню. Выдали новенькое обмундирование и белье. Я был удивлен тем, что кальсоны были теплые, но под них еще давались из тонкого материала. Это мероприятие повторялось регулярно каждые 10 дней в течение
8 месяцев учебы. Учеба только полевая, независимо от погоды, велась от темна до темна. Понятия о «стариковщине» не было.
По окончании учебы был сформирован эшелон для отправки на фронт. Однако появившийся в эшелоне посторонний майор (как оказалось, представитель Омского Краснознаменного пехотного училища) отобрал несколько человек, имевших среднее образование, и доставил в это училище.
С 10 августа 1944 года по август 1947 года я учился в этом училище. Готовить кадрового пехотного офицера там умели. О чем я не сожалею до сих пор.
По окончании училища и присвоения звания «лейтенант» я был направлен в Группу оккупационных войск в Германии.
В штабе 4-й Танковой армии (г. Эберсвальд) получил назначение в 26-й Краснознаменный нежинско-кузбасский механизированный полк 7-й общевойсковой дивизии (г. Фюрстенвальде). Там был назначен командиром учебного минометного взвода. Затем на равнозначную должность был переведен в гаубично-минометный полк той же дивизии. Там дослужился до начальника разведки дивизиона.
В 1950 году по ротации был переведен в Забайкальский военный округ (г. Чита).
В 1953 году, сдав предварительные экзамены в округе, был допущен до стадии вступительных экзаменов в Военно-юридическую академию, которые проводились для абитуриентов Забайкальского и Дальневосточного военных округов во все академии в г. Хабаровске.
Успешно сдав экзамены, в августе 1953 года я был зачислен слушателем Военно-юридической академии, которая в 1956 году вошла в состав Военно-политической академии им. В.И. Ленина. Эту академию закончил в 1957 году.
После окончания был назначен следователем Омского гарнизона Сибирского военного округа. В этом округе прошел все ступеньки следственной работы: следователь, старший следователь, прокурор-криминалист, старший помощник прокурора округа по пересмотру дел о государственных преступлениях, прокурор гарнизона, начальник следственного отдела округа и в течение двух лет – военной прокуратуры Центральной группы войск (Чехословакия).
В 1974 году приказом Министра обороны СССР мне было присвоено воинское звание «полковник юстиции».
Прокурско-следственная работа в условиях армии – нелегкий хлеб. Представьте себе масштабы Сибирского военного округа. Это Алтайский и Красноярский края, Омская, Томская, Кемеровская, Тюменская области и Тувинская республика.
Один только Красноярский край по территории равен восьми Франциям плюс суровые климатические условия. Были годы, когда в течение 6 месяцев находился в командировках.
Из всех законченных самим лично дел стоит особняком одно – это дело о хищении со склада неприкосновенных запасов понтонно-мостового батальона 19-й железнодорожной бригады, дислоцировавшегося в г. Мариинске, Кемеровской области, ящика гранат «Ф-1» и ящика карабинов (10 шт.).
Дело было изъято из производства прокуратуры Кемеровского гарнизона и передано мне как прокурору-криминалисту. Оно было раскрыто мною за две недели. Все это время моя работа была под пристальным надзором местных партийных органов, руководства прокуратуры округа и особенно первого заместителя Председателя КГБ при Совете Министров СССР генерала армии Цвигуна С.К.
Закончил военную службу в прокуратуре Ракетных войск стратегического назначения в октябре 1984 года. В общей сложности прослужил в рядах Советской Армии 41 календарный год.
На заслуженном отдыхе пробыл четыре месяца, до февраля 1985 года.
После собеседования, проведенного со мною Генеральным Прокурором СССР А.М. Рекунковым, я был назначен на должность прокурора Управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах. В этой должности проработал до ликвидации этой прокуратуры, то есть до 1991 года.
Приказом Генерального Прокурора СССР в августе 1986 года мне было присвоено звание «старший советник юстиции».
Результаты проверок ряда дел в порядке надзора были предметом заседаний Коллегии Прокуратуры СССР (дело Сургутского В.А., дело Худенко И.Н., дело Пирцхалавы К.А.).
Поскольку после прокурора-криминалиста я стал старшим помощником прокурора округа по пересмотру дел о государственных преступлениях, мне поручили поддержание государственного обвинения по делу о массовых беспорядках в окружном дисциплинарном батальоне. В последнем внедрились и расцвели воровские законы. Создалась своя иерархия «звонарей», то есть лиц, которые за систематические нарушения воинской дисциплины были лишены права досрочного освобождения и должны были отбывать наказание «от звонка до звонка», то есть полный срок. Под их влиянием батальон вышел из повиновения командованию, и, более того, были сожжены почти все строения.
К уголовной ответственности было привлечено восемь человек, связанных между собой круговой порукой. При этом была очень зыбкая свидетельская база – осужденные, не заинтересованные в установлении истины. В суде все восемь обвиняемых, с помощью родителей, имели защитников.
Против всей этой команды я, как государственный обвинитель, был в единственном числе. Процесс длился почти месяц. Пределы истощения даже сейчас трудно представить. Приговор был обвинительный.
Но особого напряжения потребовало поддержание государственного обвинения в Верховном Суде СССР по делу бывшего управляющего делами ЦК КП Узбекистана Умарова Турсун-Мурата, обвинявшегося в получении взяток и злоупотреблении служебным положением. Суд вынес обвинительный приговор. Особенность дела состояла в том, что расследование сопровождалось бригадой следователей под руководством Гдляна и Иванова, а в отношении последних в период судебного разбирательства в прессе велась уничтожающая их критика как нарушителей законности.
Шесть лет проработал в центральном аппарате Минюста России, большую часть начальником контрольного отдела.
Приказом Министра юстиции от 29.08.1993 присвоено звание «советник юстиции 1-го класса». Обилие законопроектов поступало в министерство для дачи заключений о соответствии их законам и представления в Правительство Российской Федерации. Это налагало большую ответственность на отдел по контролю за своевременное выполнение поручений.
Работники отдела Федоткин Н.К. и Опарин А.Т. вместе со мною, как мне представляется, справлялись с этой задачей.
За работу в Минюсте награжден нагрудным знаком «Почетный работник юстиции России», медалями «В память 200-летия Минюста России» и Анатолия Кони.
Награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалями «За боевые заслуги»; «За трудовую доблесть»; «За воинскую доблесть.
В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина»; «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»; «За безупречную службу»
I и II степени; «Ветеран Вооруженных Сил СССР» и 10-ю юбилейными медалями.
Н.Е. Тамбовцев. Воспоминания